“ ладимирская Богоматерь“ Не на троне ― на Её руке, Левой ручкой обнимая шею, ― Взор во взор, щекой припав к щеке

“ ладимирская Богоматерь“ Не на троне ― на Её руке, Левой ручкой обнимая шею, ― Взор во взор, щекой припав к щеке, Неотступно требует… Немею ― Нет ни сил, ни слов на языке… А Она в тревоге и в печали Через зыбь грядущего глядит В мировые рдеющие дали, Где закат пожарами повит. И такое скорбное волненье В чистых девичьих чертах, что Лик В пламени молитвы каждый миг Как живой меняет выраженье. Кто разверз озёра этих глаз? Не святой Лука̀-иконописец, Как поведал древний летописец, Не Печерский темный богомаз: В раскалённых горнах Византии, В злые дни гонения икон Лик Её из огненной стихии Был в земные краски воплощен. Но из всех высоких откровений, Явленных искусством,― он один Уцелел в костре самосожжений Посреди обломков и руин. От мозаик, золота, надгробий, От всего, чем тот кичился век, ― Ты ушла по водам синих рек В Киев княжеских междоусобий. И с тех пор в часы народных бед Образ Твой, над Русью вознесенный, В тьме веков указывал нам след И в темнице ― выход потаенный. Ты напутствовала пред концом Ратников в сверканьи литургии… Страшная история России Вся прошла перед Твоим лицом. Не погром ли ведая Батыев ― Степь в огне и разоренье сел ― Ты, покинув обреченный Киев, Унесла великокняжий стол? И ушла с Андреем в Боголюбов, В прель и в глушь Владимирских лесов, В тесный мир сухих сосновых срубов, Под намёт шатровых куполов. А когда Хромец Железный предал Окский край мечу и разорил, Кто в Москву ему прохода не дал И на Русь дороги заступил? От лесов, пустынь и побережий Все к тебе за Русь молиться шли: Стража богатырских порубежий… Цепкие сбиратели земли… Здесь, в Успенском ― в сердце стен Кремлёвых, Умилясь на нежный облик Твой, Сколько глаз жестоких и суровых Увлажнялось светлою слезой! Простирались старцы и черницы, Дымные сияли алтари, Ниц лежали кроткие царицы, Преклонялись хмурые цари… Чёрной смертью и кровавой битвой Девичья святилась пелена, Что осьмивековою молитвой Всей Руси в веках озарена. Но слепой народ в годину гнева Отдал сам ключи своих твердынь, И ушла Предстательница-Дева Из своих поруганных святынь. А когда кумашные помосты Подняли перед церквами крик ― Из-под риз и набожной коросты Ты явила подлинный свой Лик: Светлый Лик Премудростѝ-Софии, Заскорузлый в скаредной Москве, А в грядущем ― Лик самой России ― Вопреки наветам и молве. Не дрожит от бронзового гуда Древний Кремль и не цветут цветы: В мире нет слепительнее чуда Откровенья вечной Красоты! Максимилиан Волошин, Коктебель, 1929 ладимирская икона Божией Матери, празднуемая сегодня, произвела неизгладимое впечатление на поэта Максимилиана Волошина, когда он впервые увидел ее весной 1924 года в Историческом музее. По признанию одной из сотрудниц музея, он приходил «на свидание с иконой» каждый день, простаивая перед ней часами. Репродукцию иконы он бережно хранил до самой своей смерти. Икона не покидала его рабочего стола, о чем Волошин писал своей приятельнице Софье Федорченко: «Все эти дни живу в сиянии этого изумительного лица». Благоговение, рожденное созерцанием Пречистого лика, переплавилось в горниле творческого мастерства и на свет появилось необыкновенное по силе стихотворение «Владимирская Богоматерь», которое мы Вам представили выше. В стихотворении вспоминается весь исторический путь, который довелось пройти иконе вместе с русским народом, а в конце поэт отождествляет икону с самой Россией. Полезный православный канал «Князь Владимир»