296 письмо любви / 296 номаи муҳаббат / 296 bức thư tình

Моя несравненная, Позволь мне отнестись к Тебе с той смиренной откровенностью, какую обычно доставляют лишь трогательные, но искренние книги. Я пишу не потому, что слов у меня в избытке, но потому, что молчание стало для меня бременем: всё во мне требует выхода, всё стремится выказать ту простую, но неумолимую правду — моя жизнь с недавних пор превратилась в одну любовь, и эта любовь носит одно единственное имя — Твоё. Если бы кто-нибудь спросил меня, чем наполнен теперь каждый мой день, я не колеблясь ответил бы: Тобой. Когда я рисую картину, мои мысли словно ищут линии, которые могли бы передать отблеск Твоего взгляда; когда исполняю музыкальное произведение, каждая фраза в нём звучит так, словно предназначена для того, чтобы убаюкать Твоё сердце; когда я готовлю себе завтрак, я делаю это с той же заботой, с какими хотел бы однажды наполнить Твой стол. Всё, что прежде казалось делом ради дела, обретает смысл только тогда, когда я мысленно посвящаю это Тебе. Есть в этом нечто почти религиозное: я записал Твоё имя на скрижалях своей мужской души — не в виде пустой надписи, а, как завет, как то самое хранилище, где прячутся лучшие намерения и самые нежные надежды. И когда слышу имя Твоё, на устах невольно рождается улыбка; не та улыбка, что рождена приличием или учтивостью, а простая, искренняя, как утренний свет. Твоя улыбка — редкое чудо: люди улыбаются по-разному, и всё же именно Твой изгиб губ пробуждает мою; он рождает во мне отклик, который я не в состоянии удержать. Я всегда уважал границы, знание которых отличает порядочного мужчину; и до сей поры я считал себя способным хранить эту сдержанность. Однако теперь я осознаю: жить, так и не познав любви, — значит пропустить самую суть бытия. Ты, милая, зажгла влечение с той силой, что мир вокруг стал уютнее, — и разве можно не верить, что любовь спасёт мир? Мне кажется, что именно моя любовь к Тебе - это та спасительная ветвь, которую я держу в руке. Я не всегда уверен, нужен ли я Тебе во всей полноте своей любви. И всё же готов ждать. Готов ждать столько, сколько потребуется, чтобы Ты привыкла ко мне и позволила себе расслабиться в предчувствии постоянного присутствия. Это ожидание не есть слабость; напротив, в нём — достоинство. Оно показывает готовность служить — не в покорном, рабском смысле, но в возвышенном стремлении беречь Твоё спокойствие и дарить Тебе удовольствие. Знай: нет во мне подобострастия, есть лишь желание заботиться о Тебе с той естественностью, какой подобает истинной любви. Ты вся — рассудительная и мудрая женщина, и именно эта мудрость приближает меня к Тебе сильнее, чем всякая мимолётная красота. Ты словно соткана из той же материи, что и я: из общих частиц, из тех мельчайших элементов, что делают нас людьми. Я искал Тебя по свету, с неумолкаемой внутренней настойчивостью. И когда наконец нашёл — обнял Тебя сердцем, будто защищая от бурь и случайностей. Пусть сейчас всё, что у меня есть, это Твои фотографии — но не думай, что это мало: для меня они сокровеннее многих достояний. В них я читаю Твою улыбку, ловлю отблески глаз, согреваю ими минуты одиночества. Я не боюсь влюбляться в Тебя вновь каждый день. Напротив, во мне живёт радость от каждого нового открытия — всё новых граней Твоей души. В моём тайном уголке, где я остаюсь один, я с благодарностью смотрю на небо и пою Тебе благодарственные гимны: за Тебя, за Твой образ, за ту неповторимую красоту, которой Ты являешься. И если мир вокруг расшатывается — валюты колеблются, настроения меняются, бури и землетрясения — в моём внутреннем убежище царит покой, ибо в нём живёшь Ты. Часто мне хочется отмахнуться от всех дел, от всех проектов и суеты лишь для того, чтобы быть рядом с Тобой — пусть даже в моём воображении. Какое слово найти, чтобы обозначить всю полноту чувств моих? Кажется, ни одно не в состоянии вместить их. Я знаю, что слова мои не безупречны и не способны окончательно убедить; но даже осознание этого не умоляет моей решимости. Я чувствую бессилие при мысли, что не могу ныне назвать Тебя своей супругой, и в этом бессилии нет ропота — лишь тихая благодарность Небесам, что моя душа всё еще согласна ждать Тебя, каждодневно и без устали. В Твоём совершенстве я наслаждаюсь каждой чертой: я целую глазами всё, что принадлежит Тебе, облик Твой, одежду, предметы, к которым прикоснулся взгляд Твой. Даже закрыв глаза, я продолжаю созерцать Тебя: Твой лик приходит ко мне вновь и вновь. Мне не насытиться Тобою; желание смотреть на Тебя — неутолимо, почти болезненно сладко. Если в суете дневной Ты вдруг вспомнишь обо мне — знай, что я в ту же минуту мысленно стою рядом: наши мысли, быть может, и утратили прежнюю телепатическую лёгкость, но остаётся это тонкое, невидимое прикосновение душ. Может показаться безрассудством — жить одной любовью, тратить часы на мечты; но разве разум способен спорить с тем, что даровал мне Бог? Не хочется усматривать в моём служении Тебе раболепство — напротив, это служение проистекает из глуб