Апология личности Замятина (“Мы“, связь с Легендой о Великом Инквизиторе, Чеховым) Историк рус.литературы И.В.Кузнецов

Роман мало похож на остальное творчество Замятина. Он явно интертекстуален по отношению к русской литературе 19 в. Тем самым претендует на продолжение ее проблематики в новых исторических условиях открытых возможностей. На первый план выходит не стилистика, как обыкновенно у Замятина, а подчеркнуто интеллектуальное содержание. Моделируя перспективу машинной цивилизации, общую для России и европейского человечества, писатель проблематизирует статус личности в ней. Утверждается, во-первых, приоритет свободы над рассудком; во-вторых, общественная природа личности, что станет одной из ключевых идей середины 20 в. __ «Замятин утверждал, что его роман содержит в себе переосмысление Достоевского, развитие концепции “Легенды о великом инквизиторе”. Основной мотив, объединяющий “Мы” и “Легенду о великом инквизиторе”, – это мысль о несовместимости счастья и свободы» (О.Сухих, 2006) “Скороспелова, Н.Кольцова сравнивают организацию повествования с «Записками сумасшедшего». Но «Дневник безумца» Замятина, в отличие от своего Гоголя, свидетельствует о возрождении личности героя. [...] В отношениях с предполагаемым читателем Д-503 проходит фазы, соотносимые с разными типами творческого поведения: от агитации (навязывания идеи общего пути) — к фактическому безразличию к читателю в периоды «безумия» и, наконец, - к желанию быть понятым Другим“ (). Антиутопическая проза в русской литературе с 1906 (Куприн, Брюсов; после революции Булгаков, Пильняк, Олеша, но особенно Платонов и Замятин): (автор раздела А.Е.Ануфриев) Н.Р.Скалон: «Усилием удержать любовь, чувства сыновства и отцовства, вернуть себе память как условие преодоления кризиса авторства и жанрового мышления, желанием исповеди Д-503 воплощает глубочайшую потребность в логоцентризме, преодолевающем дуализм» (2004). Неомифологический роман, синкретизм, роль матем.символики в романе: Н.З.-Кольцова.-Творчество-Е.И.-Замятина.pdf Конфликт «мещанского» и «скифского» начал в герое-повествователе романа: “Замятин приходит к пониманию мещанства как универсальной нравственно-философской категории, обозначающей сложный процесс подмены личностного бытия коллективным существованием и формирование «мы»-мировоззрения [...] мещанин предстает как «энтропийный человек», утративший импульс к развитию, не имеющий отличительных личностных качеств и идентифицирующий себя с толпой. Антитезой ему, по мысли писателя, может явиться только духовный «скиф», обладающий жизненной энергией. Но всем ходом повествования, соответствующим вектору развития российской истории, Замятин утверждает, что «энтропийный человек» в составе толпы захватывает жизненное пространство и вытесняет носителей «скифского» начала. В романе писатель осознает мещанство как судьбу мировой цивилизации XX века и, тем самым, выводит проблему на подлинно онтологический уровень. [...] В основе системы образов романа лежит оппозиция художественных типов «мещанина» и «скифа». Опираясь на законы термодинамики Р.Майера, Оствальда и Клаузиуса, Замятин изображает конфликт мещанского и скифского мировоззрений как вечное противостояние «энтропийного» (статичного, безжизненного) и «энергийного» (динамичного, развивающегося) начал“. Фольклоризм, мифотворчество, сопоставление с “Мастер и Маргарита“, сциентистский миф: Народная культура Фольклор, ДРЛ Комлик-Надежда-Николаевна/104833277 О влиянии древнерусской литературы на роман И эта же традиция в малой прозе — сакральные архаические жанры (христианское видение, житие) и их актуализация в рассказах Замятина 1910-х (в рассказе 18 года легенда об исчезнувшем граде): Лит.сказка и сказ в творчестве Замятина Народный характер “Женская парадигма прозы Замятина в контексте русских народных культурных традиций“: женственность русского народа и Вечная женственность/София. “Тема женщины-матери, защитницы, спасительницы, держащей в своих руках тайну продолжения человеческого рода, составляющая основу национального мировосприятия, проходит через весь творческий путь Замятина и позволяет охарактеризовать ее в прозе как доминирующую и интегрирующую“ Чехов «Всеобщий и согласный муравейник» в изображении Замятина и Маяковского