134 письмо о любви / Сто тридцать четвертое признание в любви / 134 глава 144 признания в любви

Когда любят, то посвящают любимым то, что могут сделать. Эдвард Лидскалнин построил для возлюбленной каменный замок. Людвиг ван Бетховен посвятил Элизабет Рекель одно из своих известных произведений для фортепиано, называемое «К Элизе». Пушкин посвятил Анне Керн, пожалуй, самое мощное по силе сердечного томления и лирике стихотворение «Я помню чудное мгновенье». Все религиозные люди строят священные здания Тому, Кому доверяют свои души. Своим любимым детям родители посвящают самое ценное, что у них есть - их личное время. А вся моя книга – это посвящение Тебе. Я воспользовался подсказками великих мужей, живших до меня, и сделал ровным счетом так же, как делали они, движимые любовью. Моим желанием всегда оставалась Ты. Во мне никогда не зарождалась ревность или сожаление по невозвратному времени ожидания. Ведь я всё это время был наполнен одним из самых прекрасных чувств, которое только может испытывать человек. Всё происходящее дало мне понять, насколько глубоко я способен любить. И если только мне было б позволено затронуть столь деликатную тему неугасаемой любви, то в ней я несомненно был бы одним из незаменимых экспертов. Границ я не видел, и бесконечно находил всё новые и новые отражения Твоего милого женского характера. Так продолжалось долго. И когда я понял, что окончания Твоей душевной красоте нет, то я ни на минуту не переставал соглашаться, что именно такой я всегда и хотел видеть свою Любимую. Ты вобрала в себя все оттенки, что могут быть в желанной женщине. Ты даже стала играть новыми красками, каких еще не придумали люди. Ширины моего воображения не хватало, чтобы постигнуть Твою женственность. Я давно привык к тому, как мой разум восклицает от удивления, когда находит в Тебе еще один повод, чтобы признать, как Ты прелестна. Мне пора бы обеспокоиться тем, что я слишком сосредоточен на созерцании Тебя, а ведь есть масса не менее полезных дел, что надо тоже делать. И вот же ш чудо, - я научился делать любые дела и одновременно думать о том, как люблю Тебя. Смог ли я достойно запечатлеть Твой образ на полотне своих писем, но Ты точно ярко и основательно запечатлена на гранях моего сердца. Я не смог удержать свой язык за зубами, когда начал восхищаться Твоей пленительностью. Наделал кучу ошибок при этом. Но в Твоих глазах я до сих пор вижу всепрощение и девичью снисходительность, которая меня подкашивает стать на колени и целовать Тебя и благодарить за то, что Ты стала моим счастьем.