Алла Демидова. Бунин “Мы встретились случайно...“ Концерт в Доме ученых. “От Блока до Бродского“

Об этом стихотворении: “Первые стихотворения Бунина отмечены 1886 годом – ему 16 лет, первая книга выходит в 1891. Этот начальный период во многом подражательный – пушкинские, лермонтовские, некрасовские, тютчевские первоисточники считываются очень легко, а эпиграф из Фета помещает начинающего автора в тень этого лирика. Такое начало очень показательно: Бунин ни в коем случае не бунтарь, он искренне любит русскую поэзию и ищет себя прямо в том, что ею уже сделано. Бунина на протяжении всего творчества сопровождало неослабевающее и никогда до конца не выразимое ощущение того, что природа, её картины лучше всего выражают внутренний мир человека“. Собрание сочинений 1915 года он открыл стихотворением «Шире, грудь, распахнись…» (1886): Шире, грудь, распахнись для принятия Чувств весенних – минутных гостей! Ты раскрой мне, природа, объятия, Чтоб я слился с красою твоей! Ты, высокое небо, далекое, Беспредельный простор голубой! Ты, зеленое поле широкое! Только к вам я стремлюся душой! При всей юношеской незрелости, «точно выражено то мироощущение, которое владело Буниным в течение первых лет и, обогащенное новыми оттенками, осталось с ним на долгие годы. Желая слиться со всей природой, поэт называет два главных ее ориентира: небо далекое и поле широкое. Выделенные из всего природного ряда, они оказываются вертикальной и горизонтальной осями окружающего мира». Жизнь зарождается в мраке таинственном. Радость и гибель ея Служат нетленному и неизменному — Вечной красе Бытия! (из «Ветер осенний в лесах подымается...», 1887) “Не налюбуюсь, как сквозят Деревья в лоне небосклона, И сладко слушать у балкона, Как снегири в кустах звенят. Нет, не пейзаж влечет меня, Не краски жадный взор подметит, А то, что в этих красках светит: Любовь и радость бытия“ (из стих. 1901 г.) “И снова, — чем бы ни был я, — Я буду жить и сладко плакать И славить радость бытия!“ (из «Весенний вечер») “Пройдет моя весна, и этот день пройдет, Но весело бродить и знать, что всё проходит, Меж тем как счастье жить вовеки не умрет. Покуда над землей заря зарю выводит И молодая жизнь родится в свой черед“ (из «Лесная дорога», 1902) __ В 20 веке “Бунин много путешествует, его кругозор резко расширяется, новый опыт требует отклика – и под вопросом только то, какая именно философско-эстетическая база оправдает его использование. Теперь Бунин расширяет границы своего «я» до всего мира – как в пространственном, так и во временном отношении. Установка на «вечность» наделила его правом в любой сюжет мировой культуры входить, как к себе домой. С 1903 г. пишет цикл «Восток». Здесь стихи, написанные от имени неверной мусульманской жены, которую муж «променял на рис» («Жена Азиса»), стихи, в которых «в сумраке утра» является «призрак Одина», а рядом – стихи о райской реке Ковсерь в мусульманском раю, тут же – строки о ветхозаветном Самсоне, стихи к древнеиндийскому богу огня («Агни»). И это только начало – 1903-1904 , дальше этот пласт экзотики будет нарастать. При этом поэт не стремится пояснять контексты и сюжеты, к которым он обращается, – многие стихотворения невозможно понять без словарей или комментариев, но он сам в этот момент сосредоточен на попытках пережить другие культуры изнутри. Теперь одним из ключевых жанров оказывается баллада, среди которых есть прекрасные образцы жанра – например, «Мушкет» (1913). В первые 15 лет творчества он кажется чем-то анахроничным современной поэзии. Век двигался в ровно противоположную от его поэтики сторону – прочь от реальности, в туманные области намеков и тайн, прочь от мира, который срочно нужно переделать творческим усилием. Брюсов и Блок не могли принять сознания, которое порождало, по сути, концепцию подражательного искусства. А вот новый Бунин – поэт крайне современный в своем желании присвоения мировой культуры. При этом и в стихах его появляются неожиданные образы, мерцающие то ли символическим, то ли философским светом – например: Набегает впотьмах И узорною пеною светится, И лазурным сиянием реет у скал на песке… О, божественный отблеск незримого – жизни, мерцающей В мириадах незримых существ! (из стихотворения «Жизнь», 1904) Идея всеединства могла родиться только в идиллическом сознании, т.к. для него нет самого понятия другого. Когда Бунин выходит из лона природы в мир культуры и людей, образа другого в его творчестве не появляется. Любой опыт присваивается с наивной лёгкостью, как будто в мире нет и не может быть ничего непонятного. «Но я страдал. Я не тушил огня. / И я взгляну без страха в лик Шакала» – в виде шакала иногда предстаёт Анубис. Бунин в творческом смысле был очень целостным художником, который на раннем этапе явился как полноценное художественное явление...“ ()