М.Ю. Лермонтов “Наедине с тобою, брат...“ ( ). Моноспектакль Олега Даля.

Запись с грампластинки Всесоюзной студии звукозаписи «Мелодия» - Моноспектакль Олега Даля «Наедине с тобою, брат...» составленный по стихотворениям М. Ю. Лермонтова. Расшифровка магнитозаписи домашнего прогона Олегом Далем моноспектакля. Дума. «Печально я гляжу...» (1838). Журналист, читатель и писатель (1840). Звуки. «Что за звуки ? Неподвижен внемлю...» (1830). Я жить хочу... (1832). И скучно, и грустно... (1840). Благодарность. «За всё, за всё тебя благодарю я...» (1840). Выхожу один я на дорогу... (1841). Отчизна. «Люблю отчизну я, но странною любовью...» (1840). Великий муж! Здесь нет награды... (1836). Завещание. «Наедине с тобою, брат...» (1840). 📕“ Читать стихи — особый и редкий , как играть на фортепиано или на скрипке, как писать стихи. Однако сколько людей пишут и печатают зарифмованные слова, сколько людей постоянно терзают рояль и перепиливают виолу и какое количество актеров ежедневно читают чужие, именно чужие для себя по духу стихи. Причем последнее, казалось бы, делать легче всего. В самом деле, каждый грамотный школьник, не говоря уже о дипломированном актере, обязан прочесть наизусть стихотворения Пушкина и Лермонтова. И однако, быть Исполнителем стихов — редчайшее свойство. Н. В. Гоголь писал: «Прочесть, как следует, произведение лирическое — вовсе не безделица: для этого нужно долго его изучать; нужно разделить искренно с поэтом высокое ощущение, наполнявшее его душу; нужно душою и сердцем почувствовать всякое слово его — и тогда уже выступать на публичное его чтение. Чтение это будет вовсе не крикливое, не в жару и горячке. Напротив, оно может быть даже очень спокойное, но в голосе чтеца послышится неведомая сила, свидетель истинно растроганного внутреннего состояния. Сила эта сообщится всем и произведет чудо: потрясутся и те, которые не потрясались никогда от звуков поэзии». Неведомая сила слышится в чтении Олега Даля. Он душою и сердцем чувствовал поэзию вообще, а поэзию М. Ю. Лермонтова особенно. Его внутренний мир легко резонирует на настрой музыки трагических, философских, лирических стихов поэта. Не случайно Олег Даль сыграл и лермонтовского Печорина в телевизионном спектакле «Страницы журнала Печорина». Олег Даль был актером безграничных возможностей. И чем протяженней временное расстояние от жизни рядом с ним до жизни с памятью о нем, тем отчетливее я это сознаю... Когда я воображал, что поставлю «Гамлета» или «Моцарта и Сальери», я всегда видел его Гамлетом и Моцартом, при этом он мог бы быть блистательным Хлестаковым или Труффальдино! Вот таким был Олег Даль! «Пластинки глупенькое чудо», как сказано у Б. Ахмадулиной, доносит до нас только малую толику Олега, но и она значительна, как малая часть значительного явления... Всё это и впрямь похоже на чудо. Представим себе Олега Даля сидящим у себя дома и сочиняющим вслух перед домашним магнитофоном некий будущий спектакль по стихам М. Ю. Лермонтова... Олега нет, а спектакль есть. Вот уж, действительно, как тут не вспомнить Тютчева, современника Лермонтова: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется... и нам сочувствие дается, как нам дается благодать». Олег! Мы тебя слушаем. Начинай.“ Актёр и режиссёр Михаил Козаков. 📕“Эта неизвестная работа Олега Ивановича Даля (1941 — 1981) — пример художественной самодеятельности самого высокого порядка. Не будучи профессиональным автором, режиссером, музыкальным оформителем, он однажды дерзко соединил все эти качества в едином стремительном порыве. Как это произошло? Какие силы двигали и управляли большим артистом, который в один из осенних вечеров 1980 года вдруг закрылся в своей комнате, как бы воспарившей на семнадцатиэтажную высоту над вечерним Арбатом, и остался наедине с самим собой и маленьким магнитофоном, которому и высказал все, чем был переполнен, мечтая создать большой моноспектакль по произведениям любимого поэта — Лермонтова. Наверное, такие же силы заставляют людей писать стихи, музыку, чудесные картины — силы, которые бьют тайным ключом, волнуют, захватывают художника. Трудно представить, что конкретного сценария не было! Были, по сути, только список стихотворений и прикидки. ...Словно оказавшись в мире своей выстраданной мечты, он пытается осмыслить вслух этот «призрачный мир» и, как бы воображая действие на условной сцене, неторопливо поясняет его и читает свои любимые стихи. Или нет, не читает, а, кажется, переживает их вместе с поэтом... Любимые стихи под любимую музыку — он находил ее в кипе любимых пластинок сразу и единственно верно для себя. Он не стеснялся технической примитивности, работая с магнитофоном и проигрывателем. Он действовал трогательно несовершенно, но зато свободно и уверенно: он творил. Чудом уцелевшая кассета обнаружилась в его домашнем архиве случайно, уже тогда, когда художника не было. Эта драгоценная запись и послужила материалом для невероятно сложной, но увлекательнейшей работы мастеров звукозаписи, результатом которой стала эта пластинка. Сергей Филиппов.