Воспоминания Нины Яковлевны Дьяконовой. Часть 3. Другая эпоха

о фокусе со Смольным собором, который замечала Ахматова. Её Нина Яковлевна видела трижды, когда в середине века Ахматова читала стихи на публике об увольнении в 1949, в рамках кампании против «безродных космополитов», 4 профессоров филфака ЛГУ, в том числе Эйхенбаума (автор первой монографии об Ахматовой: ) и Жирмунского (автор статьи 1916 года «Преодолевшие символизм», которую высоко ценил Н.Гумилёв: «лучшая статья об акмеизме, написанная сторонним наблюдателем, в ней так много неожиданного и меткого») о переводчике европейской поэзии, переводоведе и историке литературы Е.Эткинде, авторе статьи о «Реквиеме» и восприятии творчества Анны Ахматовой в Германии и Франции: Его жене. Моисее Эльевиче Кирпичникове. Жирмунском и Реизове о Вигдоровой с которой она дружила 11 лет: О встречах с Бродским, Г.Моргенстьерне __ Воспоминания И.Дьяконова и Е.Эткинда: Об отце-правоведе, докторе наук, родившемся в бедной еврейской семье в Харькове: Яков Миронович Магазинер был арестован в апреле 1938, подвергался пыткам. Спасён личным обращением к Берии Анатолия Ляховского (сына старинной подруги) и был освобождён в сентябре 1939-го (после войны изгнан из университета на волне антисемитизма). В 1936 году вышла замуж за востоковеда И.Дьяконова. В 1938 году отец Дьяконова был арестован, под пытками оговорил себя и был расстрелян через несколько месяцев после ареста. Семья узнала об этом случайно, так как сообщённым им “приговором“ была стандартная фраза-эвфемизм «10 лет без права переписки», которая на деле всегда означала расстрел (Десять_лет_без_права_переписки). В 1956 году отец Дьяконова был реабилитирован за отсутствием состава преступления. Самого Игоря Дьяконова неоднократно приглашали в НКВД на допросы по поводу сокурсников. Например, один из сокурсников Дьяконова, о котором тот, как и другие вызванные в Большой дом студенты, давал показания в 1938, был Л.Гумилёв. _ Книга Дьяконовой “Стивенсон и английская литература 19 в.“ (1984) – “первое развернутое литературоведческое исследование об этом писателе“, появившееся в СССР. В ней она писала об “Острове сокровищ“: “единство и многообразие, простота и сложность, кажущаяся небрежность и строжайшая продуманность, романтика приключения и бесконечное богатство прозаических деталей, полное отсутствие назидания, умение увидеть привлекательность и блеск даже в человеке заведомо дурном и твердость моральной оценки, строгое подчинение содержательного и формального аспектов романа единому замыслу, единому психологическому эффекту, целиком обусловленному точкой зрения повествователя, – все это возвышает роман Стивенсона над литературой приключения. Сохраняя преимущества этого жанра (занимательность, чтение «на одном дыхании»), «Остров сокровищ» приобщается в то же время к большой литературе, к достижениям психологического романа конца века“ “Должное место отведено в этой книге и биографии Стивенсона, причем, не упоминая о многих эскападах писателя, Дьяконова все же описывает его как достаточно типичного романтика даже по складу характера. Интересно, в частности, что известную легенду (а может быть, и не легенду) о намерении молодого Стивенсона жениться на проститутке, которую М.Урнов отвергает в своем предисловии к последнему собранию сочинений писателя из соображений моральных, а Олдингтон в своей книге – за неподтвержденностью фактов, Дьяконова принимает безоговорочно: упомянутый эпизод абсолютно соответствует нарисованному ею облику этого необыкновенно своеобразного, независимого и по-своему очень сильного человека. Но главное в этой книге – исследование творчества Стивенсона. Оно проведено во всеоружии фактов, на основе огромного проработанного материала. [...] Насколько плодотворным оказывается новый взгляд для серьезного разговора об английских писателях 19 века, еще раз доказывает книга Дьяконовой. Творчество Стивенсона здесь представлено на широком фоне литературного процесса. Дьяконова показывает писателя во всей неповторимости его духовного мира. Это помогает разрешить и одну из главных загадок, возникающую всякий раз в литературоведческих работах. Однажды Стивенсону на вопрос: «Какие книги оказали на вас влияние?» представил обширный список, который, увы, не столько помог исследователям его творчества, сколько запутал их. Олдинггон заметил по поводу этой статьи (каждое имя и название было здесь снабжено разъяснениями, порою довольно случайного характера), что единственное, о чем она свидетельствует, так это о полной неразберихе, царившей в голове молодого писателя. Что ж, доля правды в этом есть. И все же Дьяконовой удается в этой неразберихе найти свою систему“()