Мукунда Госвами показывает первый ритм мриданги в ИСККОН, которому его научил Шрила Прабхупада

(из книги Мукунды Госвами “Чудо на Второй авеню“): Свами продолжал пробовать звук, осторожно постукивая и внимательно слушая, наклонив голову. — Очень хорошо, — одобрил он через некоторое время и отправился к себе. Спустя несколько минут я поднялся следом. Свами писал что-то за импровизированным письменным столом. — Вы не научите меня играть? Он оторвался от работы.— Научу. Когда ты хочешь начать?— Может, сегодня?— Давай, неси. Прямо сейчас и покажу. Я сбежал по лестнице в храм и аккуратно отнес инструмент к лифту, опасаясь уронить на ступеньки. Вечернее солнце заливало золотом просторную комнату. Свами ждал в кресле-качалке, повторяя мантру на четках. — Садись здесь, — указал он на новый ковер. Джанаки купила парочку по сниженной цене в дешевом магазине, чтобы комнаты не казались такими пустыми. Барабан покоился у меня на коленях. Свами отложил четки и сел напротив, чтобы доставать до инструмента. — Каждому звуку, каждому удару на мриданге соот- ветствует мантра. Всегда нужно произносить слова мантры. Барабан должен звучать, как мантра. — Как это? — Смотри. Каждый удар выполняется определенной частью руки. И для каждого на мембране есть свое место. Он начал играть и произносить: «Кии-та-та, кии-та-та, кии-та-та, кии-та». По малой мембране он ударял указа- тельным пальцем, при этом средний, безымянный и мизинец были плотно прижаты друг к другу. По большой — прямыми сомкнутыми четырьмя пальцами. — Слышишь?— Кажется, да. Это правда или мне чудится?— Слушай еще. Смотри. Сначала кии-та-та, кии-та-та, кии-та-та, кии-та. Потом гхии-та-та, гхии-та-та, гхии-та-та, гхии-та. Видишь? Я кивнул. — Хорошо. Еще, — он снова и снова показывал два уда- ра и наконец произнес: — Теперь ты. Я попытался играть и произносить мантру, но это труд- но было делать одновременно. — Смотри, куда ударяешь, — поправил Свами. — Иначе кии и гхии звучат одинаково. Я попробовал еще раз, поднял на него глаза и тут же сбился. — Сосредоточься. Не гони. Медленно. Медленно. Я старался, чтобы звуки, производимые руками, звучали так же, как слоги. — Всегда проговаривай, — учил Свами. — Должно звучать одинаково с барабаном. Ритм — это универсальный язык. Он встал. — Уже все? — разочарованно спросил я.— Нет, продолжай. Я закрыл глаза и постарался играть без ошибок, не торопясь. — Кии-та-та, кии-та-та, кии-та-та, кии-та; гхии-та-та, гхии-та-та, гхии-та-та, гхии-та, — бормотал я в такт ударам. «Как часы, — думал я. — Не спешить. Как волны, набегающие на берег, — вечные, неизменные, ритмичные». Я потерял счет времени, забылся в звуке, перестал слышать что-либо помимо барабана. У меня получается! А где Свами? Я продолжал играть, но мысли переклю- чились. Может, он вернулся к своему переводу? Или пишет письмо? Или повторяет мантру? Усилием воли я сосредоточился. Нужно поддерживать хотя бы минимальную концентрацию: кии-та-та, кии-та-та, кии-та-та, кии-та; гхии- та-та, гхии-та-та, гхии-та-та, гхии-та. Любопытство взяло верх. Не переставая размеренно играть, я на мгновение приоткрыл глаза. Ноги Свами по-прежнему были рядом. Я поднял взгляд. Его веки были прикрыты, брови сосредоточенно сдвинуты, но на лице явственно читалась легкая улыбка, и он медленно покачивал головой в такт. Он не заметил, что я смотрю. Закрыв глаза, я продолжал играть. «Свами — больше, чем просто учитель, — размышлял я. — Он так искренне рад меня учить, передавать знание, хотя я совсем новичок, а он играл на этом инструменте всю жизнь». Меня поразило, что он все еще стоял и слушал, и в душе я твердо решил разучить этот ритм. Если освою азы, то потом обучусь и более сложным вещам. А если смогу играть на барабане как Свами, то, может быть, и в прочих вещах стану больше на него походить. Научусь хоть чуть- чуть играть и смогу вдохновлять других повторять мантру, как он вдохновил меня. Реквизиты для поддержания служения: Ссылки на официальные ресурсы: