Ксения Альтерман-Полтева. Анна Ахматова. “Памяти М. А. Булгакова“

Музыка Ксении Альтерман-Полтевой. Из передачи “Гнездо глухаря. Ксения Полтева“ (2000) “Это единственный поэтический отклик на его смерть и единственное целостное высказывание о писателе Ахматовой“ () После смерти Булгакова 10 марта 1940 года, 16 апреля Ахматова пришла к Елене Сергеевне — прочесть то, что «написала для него». «Когда она открыла дверь, Анна Андреевна сразу, еще в передней, сказала, с чем она пришла. И добавила, что эти стихи пока придется просто запомнить… у Елены Сергеевны… была злосчастная память на стихи — запоминать их она не умела. Анна Андреевна … сказала, что она будет повторять ей строфу за строфой столько раз, сколько понадобится, … пока она все не запомнит. И с тех пор эти стихи так и оставались в их памяти» (из воспоминаний В. Виленкина). М.Козаков: «В их судьбах, даже в миропонимании и интересах было так много родственного — и это при огромной разнице в собственно ремесле, — что кажется случайностью, как это до сих пор, за очень беглыми исключениями, никто их не сблизил, не поставил рядом: ведь если говорить о духе времени и о его жестоко изуродованной плоти, то они оба, конечно, сходно принадлежат своей эпохе и потому, при упомянутой разнице (у одного — проза и драма, у другой — поэзия), они чувствовали, думали, а подчас и писали сходное, грозившее им всечасной гибелью от любой строки». «10 мая 1926 г. на литературном вечере в Ленинградской филармонии (сохранилась афиша) Булгаков познакомился с Ахматовой. Первое упоминание Анны Андреевны в связи с Булгаковым — в дневнике третьей жены писателя Е. С. Булгаковой 10 октября 1933 г.: “Вечером у нас: Ахматова, Вересаев, Оля (сестра Е. С. Булгаковой О. С. Бокшанская) с Калужским, Патя Попов с Анной Ильиничной. Чтение романа. Ахматова весь вечер молчала“. Здесь речь идет о чтении второй редакции романа “Мастер и Маргарита“. В этом тексте содержалась гораздо более открытая сатира на советскую действительность, в ту пору уже представлявшая непосредственную угрозу для самого автора. Возможно, Ахматова была встревожена этим обстоятельством и беспокоилась за судьбу Булгакова. Буквально через два дня последовали грозные события. 12 октября Е. С. Булгакова зафиксировала: “Утром звонок Оли: арестованы Николай Эрдман и Масс. Говорят, за какие-то сатирические басни. Миша нахмурился... Ночью М. А. сжег часть своего романа“. Действительно, в сохранившейся рукописи 1933 г. уничтожены отдельные листы, в том числе сцена, соответствовавшая в последней редакции Великому балу у сатаны (вероятно, среди гостей Воланда были какие-то известные политические деятели, изображение которых могло вызвать гнев властей). В дальнейшем Ахматова чаще всего появлялась у Булгаковых по печальным поводам — в связи с хлопотами за кого-нибудь из арестованных родных или друзей» ()