О родине, любви и пропаганде. Записки из карантина. Станислав Кучер, 39-й выпуск.

В любви к родине, которая в феврале в очередной раз потоками полилась с российских телеэкранов, фальши и вранья столько, что за родину обидно. Особенность любви к родине в исполнении российских пропагандистов – в любоненависти. Эта любовь у большинства тех, кто называет себя патриотами России, не имеет самостоятельного существования. В отличие от любви к власти. Я не припомню, чтобы хотя бы один мало-мальски известный пропагандист или депутат вышел и просто рассказал некую историю своей любви к родине. Для них упоминание о родине – это всегда прелюдия к акту выражения ненависти или как минимум презрения к врагам - коллективному Западу, к Америке, к Навальному, да к кому угодно. Выйти и объясниться в любви к власти – похвалить ее, поблагодарить, выразить поддержку – это пожалуйста. Просто так поговорить о родине – без упоминания ее внешний и внутренних врагов - не получается. Второе наблюдение по итогам моего короткого карантина – до какой же степени скуден кадровый пропагандистский резерв Кремля. Ну