Про деньги. И.А. Забежинский (читает автор)

Про деньги Купил себе вторые штаны. И третьи. И даже четвертые. Я был богатый. И вот тогда стали со мной приключаться разные истории... *** Вы можете помочь автору, перечислив добровольное пожертвование на номер 79216459607 Также вы можете получить книги с рассказами И.А. Забежинского. Для этого напишите в личные сообщения во Вконтакте *** Деньги. Вот деньги. Деньги портят, это понятно. Знаете, как бывает? Я вам расскажу про себя. Пролог. Из нищеты Жили мы когда-то ужасно бедно. Папа был жив – был достаток. Всего было вдоволь. И денег было достаточно. А вот мне было семь лет, когда папа умер, и все развалилось. Появился вместо папы дядя Толя алкоголик, пил он исключительно коньяк, и денег не стало. Я даже помню, насколько их не стало. Первое мая. Конец первого класса. 75-й год. Дядя Толя спит пьяный. У меня пневмония. Мама открывает холодильник, а там пусто. Вот вообще пусто. Потом она открывает буфет, а там тоже пусто, но не вообще. Там в уголочке стоит серенькая пачечка. Во всем огромном буфете – серенькая пачечка в уголочке. Одна одинокая. Мама достает ее и читает: «Толокно». – Папа любил толокно, – говорит мама. Это сигнал мне, чтобы я тоже любил. Мама греет воду, наливает в глубокую тарелку, солит слегка и высыпает содержимое пачки в воду. Размешивает венчиком, чтобы не было комочков. Тщательно размешивает. И мы сидим за столом на кухне и едим это толокно из одной тарелки двумя ложками. Ложку я, ложку мама. Потом она берет сумку, роется в ней и вдруг достает из нее смятую пепельно-желтую бумажку с гербом Советского Союза. Это рубль. Один рубль. – Ну что, отпразднуем? – улыбается мама. – Давай, – улыбаюсь я. Она вызывает по телефону такси. И мы едем на этот последний рубль к Медному Всаднику смотреть первомайский салют. Едем на такси туда и обратно – у меня же пневмония. Это было вот такое отношение к деньгам. Правильное – неправильное, но такое вот было. Да, это вот такое детство было. Моим детям сейчас не понять. Веселое, разгульное, с пьянками-запоями. С нищетой. Без денег. Мне платило Советское государство за отца пенсию 43 рубля 03 копейки. Мама работала уборщицей за 70 рублей в столовой. И вот это было на нас троих: маму, сестру и меня. Ну и еще дядя Толя пил. Коньяк по возможности. Заведующая столовой жалела нас. Она давала маме ворованные продукты. Ну, оставались у нее продукты – масло там, сметана, комбижир. Бычьи хвосты помню. Из них, кстати, прекраснейший суп получался. Эх, наваристый! Вот она от этих продуктов давала нам. Родительский комитет в школе каждый год покупал мне школьную форму. Как сироте и малоимущему. 34 рубля я стоил родительскому комитету. Эта вот форма, она была и для школы, и на выход. Школьные штаны – единственные штаны на весь год. Для всего. А еще я их рвал. Как и все мальчишки. Мама заставляла штопать. А еще каждое лето бабушка с дедом в Омске на толкучке покупали мне китайскую пихору. Знаете, что такое пихора? Это такая куртка из плащевки снаружи и кроличьего меха внутри. Пихора 100 рублей, между прочим, стоила. Однажды в октябре в светло-бежевой пихоре я залез с друзьями на стройку и измазал ее темно-синей краской для фасадов. Мама сначала выдрала меня хорошенько, а потом растворила таблетку синьки в белом эмалированном ведре и на газовой плите сварила в этой синьке мою бежевую пихору. Ничего так получилось. Темновато только. И пятнисто. Это я для чего все пишу. Не для того, чтобы меня вдруг пожалеть или даже оправдать. Просто, чтобы вы поняли, что случилось потом. А потом случилось вот что. И тут надо еще вот что заметить. Мы голодали. Мы были нищие. Но при этом с презрением ко всякому богатству. Мы читали книжки. В доме бывали всякие начитанные люди. Мы про Пушкина много чего знали. Мы самиздат читали. И готовили меня при всей вот этой бедности к высокому поприщу. Никто, главное, точно не понимал к какому. Что-то между «великий русский писатель» и «умнейшая голова человечества». Как-то так. При этом всякое стяжание осуждалось и именовалось «мещанством». Не денег ради прочились мне все эти высоты. Не денег ради, Боже сохрани… Ну, и вот теперь о том, что случилось. Это я уже был взрослый, я пришел из армии и устроился работать сразу на две работы. Во-первых, я устроился в охрану на ставку в 90 рублей, сутки через трое. А еще я устроился в школу, в которой учился когда-то, устроился уборщицей: за 105 рублей в месяц, каждое утро с пяти до восьми, кроме воскресенья. И вот с этими двумя работами и ста девяноста пятью рублями в кармане, минус подоходный, я чувствовал себя вполне сносно и уверенно. Я не был уже бедным. Но не был и богатым. Я был таким по-советски нормальным. Я деньги все отдавал маме, меня не интересовали деньги, брал назад понемножку на карманные расходы. Довольствовался по-прежнему одними штанами в год. Радовался старым друзьям. Влюблялся в новых подруг. И не мечтал о вторых штанах. И вот однажды, было это в 1988 году... Слушайте весь рассказ в видео. Читает автор: Илья Аронович Забежинский.