Мы смотрели им вслед, пока машина не исчезла за поворотом подъездной аллеи, затем Максим взял меня под руку и сказал...

Мы смотрели им вслед, пока машина не исчезла за поворотом подъездной аллеи, затем Максим взял меня под руку и сказал: — Слава Богу, это уже позади. Скорее надень пальто и пойдем. Черт с ним, с дождем, мне необходимо пройтись. Я больше не в состоянии сидеть под крышей. Он выглядел бледным и усталым. Странно, подумала я, почему Беатрис и Джайлс, его родная сестра и зять, так его утомили. — Погоди, я сбегаю наверх за пальто, — сказала я. — Тут в комнате под лестницей висит куча макинтошей, бери любой, — нетерпеливо сказал он. — Стоит женщине попасть к себе в спальню, она проторчит там не менее получаса. Роберт, принесите, пожалуйста, миссис де Уинтер макинтош. Там не меньше полдюжины дождевиков, которые забывали у нас разные люди. Он уже стоял на подъездной аллее и подзывал Джеспера: — Пошли, пошли, бездельник, мы с тебя жирок спустим. Джеспер описывал вокруг него круги, истерически лая в предвкушении прогулки. — Замолчи, дурачок, — сказал Максим. — Куда, ради всего святого, подевался Роберт? Роберт бегом выбежал из холла с дождевиком в руках, и я поспешно натянула его, запутавшись в рукавах и с трудом выпростав воротник. Плащ был, конечно, слишком длинен и широк, но искать другой было некогда, и мы тронулись по лужайке к лесу. Джеспер — бегом впереди. — Да, для меня и двух родственников более чем достаточно, — сказал Максим. — Беатрис — одна из лучших людей в мире, но она не может не ляпнуть чего-нибудь невпопад. Я не была уверена, в чем именно допустила промах Беатрис, и решила, что лучше не спрашивать. Возможно, Максим все еще сердился из-за того разговора о его здоровье, который она подняла перед ленчем. — Что ты о ней думаешь? — спросил он. — Она мне очень понравилась, — сказала я. — Она была очень со мной мила. — О чем она говорила там с тобой после ленча? — О, не знаю… Говорила больше я. Рассказывала ей о миссис Ван-Хоппер и как мы с тобой познакомились и все такое. Она сказала, что я совсем не похожа на то, что она ожидала. — А что, черт побери, она ожидала? — Я думаю, более элегантную и модную женщину, более изысканную и умудренную опытом. Светскую красавицу, сказала она. Максим ничего не ответил. Он наклонился и, подняв прутик, кинул его Джесперу. — Иногда Беатрис бывает чертовски глупа, — сказал он. Мы поднялись по травянистому склону за лужайкой и вошли в лес, густой и темный. Мы ступали по сломанным веткам, по прошлогодней листве, а местами — по свежей зеленой щетинке молодого папоротника и стеблям еще не распустившейся пролески. Джеспер затих, опустил нос к земле. Я взяла Максима за руку. — Тебе нравятся мои волосы? — спросила я. Он удивленно уставился на меня. — Твои волосы? — повторил он. — Почему ты меня об этом спрашиваешь? Конечно, нравятся. Что с ними не так? — О, ничего, — ответила я. — Я просто хотела знать. — Смешная ты, — сказал он. Мы вышли на небольшую полянку; отсюда отходили в противоположные стороны две тропинки. Джеспер, не колеблясь, побежал по правой.