В мои водой заполненные трюмы,
Английским хлопком, ромом и вином.
Вошли индейцы, резали угрюмо
Оставшихся, не спасшихся вином.
Мои пробоины, как колотые раны
Омыты кровью матросни и дикарей.
Я зеленел, дрейфуя к океану,
Как мертвый остров, снятый с якорей.
И первый шторм был лют и зол, как пьяный.
Как пробка от портвейна десять дней,
Я танцевал над бездной океана.
Вдали от глаз береговых огней.
И сладкая как ром пиратской знати,
Соленая волна для корабля.
Отмыв от блевоты и винных пятен,
Сорвала якорь с лопастью руля.
Я тихо плыл в светящемся настое,
В стихах волны под звук вселенских труб,
Глотал лазурь в свое нутро пустое
Задумчивый скитающийся труп.
Я видел небо полным черных пятен,
И вихри уносящиеся прочь.
Зарю, взлетевшую из черных голубятен,
И вороньем спускавшуюся ночь.
В полете птиц я провожаю трупы,
Я скрежещу зубами на луну.
От резких зорь я пью, впадая в ступор,
И падая на борт, иду ко