Петербуржский романс (памяти Александра Галича) – Александр Галич

композиция: Петербуржский романс исполнитель: Александр Галич автор: Александр Галич Александр Аркадьевич Галич (при рождении - Александр Аронович Гинзбург; 19 октября (по другим данным 20 октября) 1918 г, Екатеринослав, Украинская держава - 15 декабря 1977, Париж, Франция) - русский поэт, сценарист, драматург, автор и исполнитель собственных песен; в ранний период творческой деятельности получил известность как автор пьес и сценариев к популярным кинофильмам; придя к исполнению собственных песен в начале 1960-х годов, Галич стал одним один из трёх крупнейших представителей жанра авторской песни советского времени наряду с Владимиром Высоцким и Булатом Окуджавой; 25 июня 1974 г вынужденно эмигрировал из СССР по израильской визе с неизбежным в таком случае выходом из советского гражданства; 15 декабря 1977 года погиб в Париже, по констатации врача-реаниматора, вследствие несчастного случая. Из воспоминаний Павла Литвинова (один из тех, кто вышел на Красную площадь 25 августа 1968 года в знак протеста против вторжения советских танков в Чехословакию; их арестовали, судили и об их протесте узнал мир): “Александр Аркадьевич написал и впервые исполнил песню 23 августа 1968 г, как только узнал о вторжении в Чехословакию. Дело было так. Лев Зиновьевич Копелев и его жена Раиса Орлова были приглашены на несколько дней физиками в Дубну. Там же находился и Александр Аркадьевич. Он спел друзьям только что написанную им песню, точно выразившую реакцию общества на оккупацию Чехословакии. Галич подарил слова этой песни Копелеву и Орловой, они отвезли её в Москву и в тот же вечер я услышал её слова. Я сказал: «Очень своевременная песня». Так что стихи Галича я услышал накануне демонстрации. А спустя пять лет, вернувшись из ссылки, я её услышал из уст самого Галича. Он пел её в мою честь. Хотя в записи на пленку мне, конечно, доводилось её слышать и раньше.“ по авторской орфографии - “Петербуржский романс“ взяв эпиграфом строки Карамзина, Галич их чуть изменил Тацит. Тацит велик; но Рим, описанный Тацитом, Достоин ли пера его? В сем Риме, некогда геройством знаменитом, Кроме убийц и жертв Не вижу ничего. Жалеть об нём не должно: Он стоил лютых бед несчастья своего, Терпя, чего терпеть без подлости не можно. У Николая Карамзина жалеть не надо о Риме и римском народе и его цитата из Плутарха. Плутарх приписывает Бруту такие слова: «Брут о кончине Цицерона говорил, что сильнее, чем скорбь и сострадание, его сокрушает стыд при мысли о причинах этой смерти, а вину за все случившееся возлагал на друзей в Риме. Они сами, больше, чем тираны, виновны в том, что влачат рабскую долю, если терпеливо смотрят на то, о чем и слышать-то непереносимо!» т.е. у Плутарха речь о стыде, который Брут испытывал за своих единомышленников, не оказавших сопротивления насилию Цезаря, как и у Александра Пушкина: Свободой Рим возрос, а рабством погублен. disclaimer: никаких нарушений авторских прав не предполагается, т.к. аудио контент не принадлежит мне, я не получаю прибыли от этого видео, я не владею авторскими правами на видео/фотографии, они взяты из интернета. Мои видео - исключительно для настроения. «Жалеть о нем не должно, … он сам виновник всех своих злосчастных бед, Терпя, чего терпеть без подлости не можно…» Н. Карамзин … Быть бы мне поспокойней, Не казаться, а быть! … Здесь мосты, словно кони - По ночам на дыбы! Здесь всегда по квадрату На рассвете полки - От Синода к Сенату, Как четыре строки! Здесь, над винною стойкой, Над пожаром зари Наколдовано столько, Набормотано столько, Набормотано столько, Наколдовано столько, Что пойди - повтори! Все земные печали - Были в этом краю… Вот и платим молчаньем За причастность свою! Мальчишки были безусы - Прапоры и корнеты, Мальчишки были безумны, К чему им мои советы?! Лечиться бы им, лечиться, На кислые ездить воды - Они ж по ночам: «Отчизна! Тираны! Заря свободы!» Полковник я, а не прапор, Я в битвах сражался стойко, И весь их щенячий табор Мне мнился игрой, и только. И я восклицал: «Тираны!» И я прославлял свободу, Под пламенные тирады Мы пили вино, как воду. И в то роковое утро, (Отнюдь не угрозой чести!) Казалось, куда как мудро Себя объявить в отъезде. Зачем же потом случилось, Что меркнет копейкой ржавой Всей славы моей лучинность Пред солнечной ихней славой?! … Болят к непогоде раны, Уныло проходят годы … Но я же кричал: «Тираны!» И славил зарю свободы! Повторяется шепот, Повторяем следы. Никого еще опыт Не спасал от беды! О, доколе, доколе, И не здесь, а везде Будут Клодтовы кони - Подчиняться узде?! И все так же, не проще, Век наш пробует нас - Можешь выйти на площадь, Смеешь выйти на площадь, Можешь выйти на площадь, Смеешь выйти на площадь В тот назначенный час?! Где стоят по квадрату В ожиданьи полки - От Синода к Сенату, Как четыре строки?! 1968 г p.s. Карамзин простудился (и впоследствии скончался от осложнений) в день восстания декабристов...