Обмануть ближнего для меня было естественным.

Обмануть ближнего для меня было естественным. Я Анатолий Ш., вырос в интеллигентной семье в Киеве. Мои родители были очень известными людьми, меня воспитывали очень добрым, любознательным ребенком. К 8 годам прочел всего Чехова, Булгакова, учился на «отлично» и «четверка» могла заставить меня расплакаться. Как часто происходит, там, где должна вырасти роза, вырастает бурьян. В старших классах у меня стали меняться приоритеты, учеба уже казалась далеко не главным. В то время бандит, аферист, «бригадный» стали выглядеть в наших глазах намного привлекательнее профессора и академика. Некоторые знакомые ребята стали возле обменов валют на «лопате», кое-кто занимался откровенным разбоем. У них всегда были деньги, а мне часто нечего было надеть (маме стали задерживать зарплату, а та, которую платили, не могла угнаться за инфляцией). Отец не жил с нами. Первое преступление, которое мы даже не воспринимали всерьез, я совершил в школе – мы наладили воровство фотообоев с уроков труда и сбывали их в киоски. В 16 лет я совершил разбой, сняв куртку со студента колледжа. Это произошло при свидетелях и меня очень быстро нашли. Следователем оказалась школьная знакомая брата, я наврал, что пошутил, что не хотел, дело закончилось возвратом куртки. Потом вдвоем с приятелем снимали часы, забирали деньги у студентов, но на этот раз уже без свидетелей. При этом я продолжал хорошо учиться в школе и читать умные, добрые книги. После окончания школы работать я не хотел, да и учиться тоже. Я даже считал, что паспорт мне не нужен и выкрал из военкомата на комиссии свое дело. В 17 лет начал водить дружбу с представителями преступных группировок, познакомился со взрослыми людьми, которые всю жизнь занимались аферами и вымогательством, поднатаскался у них преступного опыта. Они же с удовольствием учили вникать в «тонкости» воровских «понятий». Все плохое я впитывал, как губка. Теперь деньги у меня были всегда. У меня был полон дом оружия. Я был настолько уверен в себе, что однажды с пистолетом в руках среди белого дня на улице угрожал соседке. Арестовывать меня приехал целый отряд «Беркута» с автоматами и в бронежилетах. Но я спрятал пистолет, засунул за пояс игрушечный и, «закосив» под дурачка, сдался. Меня отпустили через несколько часов, а на следующий день арестовали за драку. И в этот раз обошлось! Безнаказанность дала мне уверенность в себе, а такая жизнь стала казаться романтичной и интересной. Но и в компании так называемых друзей я никогда не чувствовал себя «своим», внутри, что-то противилось такому образу жизни. В 17 я впервые сел за игровой автомат и, как это часто бывает, сразу выиграл крупную сумму. «Вот это да!» — подумал я. Если бы я знал тогда, насколько это непросто. Секс с малознакомыми девушками, каждодневное курение анаши, общение с себе подобными, анти-социальный образ жизни заглушали здравый смысл, я просто плыл по течению, катился вниз и деградировал. При этом разрабатывал хитроумные планы изъятия денег у ближних своих и гордился тем, что стал таким «специалистом» в этом деле. С мамой уже практически не общались по-человечески, зачастую приходил домой только переночевать. А игровая зависимость росла. Я проигрывал все, что у меня было, порой огромные суммы. Я уже давно играл в казино на рулетке. То, что это зависимость, понял очень быстро, но ничего не мог с собой поделать. Если был «на нуле», выносил из дома золото, аппаратуру; мобильные телефоны у меня не задерживались более чем на неделю (все уходило в ломбард). Начал «кидать» даже близких родственников. Уже «не видел берегов», «кидал» бандитов, людей в погонах, фирмы. Несколько раз меня элементарно могли сделать инвалидом, убить. Все это теперь я делал ради одного – в очередной раз сесть за игровой стол в казино. В некоторых странах даже проводят хирургическую операцию – удаляют патологическим игрокам несколько кубических сантиметров участка мозга, который, по мнению врачей, отвечает за азарт. Аминь!