Бродский Иосиф. Интервью в Нью-Йорке. 1989 г.

Среди фото, которые он показывает, две фотографии Ахматовой в разном возрасте ( и ), вторая из них сделана самим И.Бродским, сыном фотографа. С поэт рассказывает о предыстории своей эмиграции Интервью сопровождается режиссерскими размышлениями и кадрами, снятыми на родине поэта – в Ленинграде. __ Г.Морев: “Неудавшийся диалог поэта и государства в случае с Иосифом Бродским является, на наш взгляд, последней в истории русской литературы попыткой воспроизведения со стороны поэта «пушкинской» модели взаимоотношений Поэта и Царя. Это не значит, что другие претенденты на статус «первого поэта» – речь, прежде всего, о Евтушенко и Вознесенском – не вступали в коммуникацию с властью. Письма (или свидетельства о них) и Евтушенко, и Вознесенского к Брежневу известны. Однако, в отличие от письма Бродского, они были отправлены из ситуации заведомой и добровольно принимаемой их авторами подчиненности советским «правилам игры». В них не было той самой независимости, о которой говорил в письме Бестужеву Пушкин и которая в русской традиции служит залогом равенства Поэта и властителя“ () Противоположная точка зрения: “Современная политика и, тем более, ее лидеры не играли весомой роли в поэзии Бродского, в которой те или иные советские образы отстранялись от конкретного и тяготели к абстрактному. Тем не менее, Брежнев сыграл немалую роль в восприятии поэтом тирании. [...] Они никогда не встречались, как, скажем, Пушкин и Николай I – после событий на Сенатской площади. Брежнев не стал адресатом эпиграммы или оды, как произошло в случае Мандельштама и Сталина в тридцатых годах. Традиционная формула «поэт и царь» здесь не вполне уместна. Суть не в том, насколько правдивы советские анекдоты об интеллектуальных способностях Брежнева; не столь важно, что пишут об его эрудиции (точнее, об ее отсутствии) историки. Важно то, что, как «царь», Брежнев не приблизился ни к авторитарной гегемонии Николая, ни к абсолютной диктатуре Сталина. Если для Пушкина и Мандельштама царская власть была по масштабу соизмерима с их собственной поэтической силой, Бродский и Брежнев не были одинаковыми величинами в своих профессиях“ (Брежнев глазами Бродского: восприятие старческой тирании )