Преодоление (1/7). Николай Гумилёв. Я – угрюмый и упрямый зодчий. Аудиокнига

“Николай Гумилёв. Я – угрюмый и упрямый зодчий“ -- аудиокнига о Николае Гумилёве. Жизнь и творчество поэта ставятся в контекст эпохи -- исторический, драматический, философский. #окперспектива #шестоечувство #гумилев #преодоление #аудиокнига Книгу Олега Кустова “Преодоление. Эссе о Серебряном веке русской поэзии“ читает автор. “Глава 1. Николай Гумилёв. Я – угрюмый и упрямый зодчий“ открыта для чтения на странице Жизненный опыт – нечто большее, чем манера поведения и покорённые вещи. Мир человека – свобода, на которую он обречён. В принятии решения ему не приходится рассчитывать ни на подсказку, ни на опору: наедине с голосом совести, человек наедине со своей свободой. Это его удел и трагедия. Кто бы что ни советовал, свою жизнь, а, значит, самого себя, слагает он сам. Человек обретает сущность, уже существуя, – таков принцип его экзистенции. – Человек станет таким, каков его проект бытия. (Ж.-П. Сартр). Каждым действием, будь это поступок или экзальтированный жест, Николай Гумилёв утверждал избранный путь: «Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам». Быть может, потому он поднялся так высоко, что его выбор всегда был непременным – свет, а не сумерки, мысль, а не произношение, книги, а не газеты: Не томит, не мучит выбор, Что пленительней чудес?! И идут пастух и рыбарь За искателем небес. Смерть начинателя игры страшна: Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье, И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, – Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь. Но ещё страшнее бешеные волки, что по пятам следуют за скрипачом, тьма, которая собирается вокруг света мысли, но которая не может поглотить саму мысль, ибо, поглотив свет, тьма освещается изнутри. В этой диалектике инобытия – тайна культуры, залог общения разноплеменных стран и эпох. Поэт радует и отягощает интимным отношением к жизни, страстностью в диалектике, страстностью, что до его прихода успешно была скрыта холодом логического рассуждения. На какие вершины поднимается он, в какие пропасти падает после, чтобы наутро его слово преобразило старый инертный мир! Баллада Пять коней подарил мне мой друг Люцифер И одно золотое с рубином кольцо, Чтобы мог я спускаться в глубины пещер И увидел небес молодое лицо. Кони фыркали, били копытом, маня Понестись на широком пространстве земном, И я верил, что солнце зажглось для меня, Просияв, как рубин на кольце золотом. Много звёздных ночей, много огненных дней Я скитался, не зная скитанью конца, Я смеялся порывам могучих коней И игре моего золотого кольца. Там, на высях сознанья – безумье и снег, Но коней я ударил свистящим бичом. Я на выси сознанья направил их бег И увидел там деву с печальным лицом. В тихом голосе слышались звоны струны, В странном взоре сливался с ответом вопрос, И я отдал кольцо этой деве луны За неверный оттенок разбросанных кос. И, смеясь надо мной, презирая меня, Люцифер распахнул мне ворота во тьму, Люцифер подарил мне шестого коня – И Отчаянье было названье ему. 1918