Михаил Кузмин читает свои стихотворения(архивная запись)

Михаил Кузмин читает свои стихотворения(архивная запись) Какая-то лень недели кроет Какая-то лень недели кроет, Замедляют заботы лёгкий миг, – Но сердце молится, сердце строит: Оно у нас плотник, не гробовщик. Весёлый плотник сколотит терем. Светлый тёс – не холодный гранит. Пускай нам кажется, что мы не верим: Оно за нас верит и нас хранит. Оно всё торопится, бьётся под спудом, А мы – будто мёртвые: без мыслей, без снов, Но вдруг проснёмся пред собственным чудом: Ведь мы всё спали, а терем готов. Но что это, Боже? Не бьётся ль тише? Со страхом к сердцу прижалась рука... Плотник, ведь ты не достроил крыши, Не посадил на неё конька! 1916 Мы в слепоте как будто не знаем Мы в слепоте как будто не знаем, Как тот родник, что бьётся в нас, Божественно неисчерпаем, Свежей и нежнее каждый раз. Печалью взвившись, спадает весельем... Глубже и чище родной исток... Ведь каждый день – душе новоселье, И каждый час – светлее чертог. Из сердца пригоршней беру я радость, К высоким брошу небесам Беспечной бедности святую сладость И всё, что сделал, любя, я сам. Все тоньше, тоньше в эфирном горниле Синеют тучи над купами рощ – И вдруг, как благость, к земле опустили Любовь, и радугу, и дождь. 1916 Озёрный ветер пронзителен... Озёрный ветер пронзителен, Дорога в гору идёт... Так прост и так умилителен Накренившийся серый бот. Если ты в путь готовишься, Я знаю наверное: всё ж На повороте ты остановишься И шляпой махнёшь... А всё почему-то кажется, Что оба поедем вдвоём, И в час последний окажется, Что один никто не отважится Вернуться в покинутый дом. 1914